Дело о похищенных младенцах - Страница 1

К оглавлению

1

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этой — уже четвертой книге цикла "Агентство «Золотая пуля», — как и в предыдущих, все от начала до конца — вымысел.

Герои книги — сотрудники петербургского Агентства журналистских расследований, которое в городе называют «Золотая пуля». Возглавляет «Золотую пулю» Андрей Обнорский, известный читателям по романам Андрея Константинова и телесериалу «Бандитский Петербург».

«Золотая пуля» — 4 состоит из новелл, рассказываемых журналистами Агентства, каждый из которых по-разному оценивает происходящие события.

Все совпадения персонажей книги с реальными лицами лежат на совести авторов.

ДЕЛО О ПОХИЩЕННЫХ МЛАДЕНЦАХ

Рассказывает Глеб Спозаранник

"Спозаранник Глеб Егорович, 30 лет, молдаванин. Один из самых квалифицированных сотрудников АЖР, начальник отдела расследований. В прошлом — кандидат физико-математических наук. Прежние навыки — строгое следование логике, педантизм, дисциплинированность — пытается навязать подчиненным. Отношения в коллективе сложные в силу перечисленных выше особенностей характера.

Образцовый муж, отец троих детей. Категорический противник алкоголя. Морально устойчив.

Считает, что очень умен.

Жена — Спозаранник Надежда Борисовна — ранее работала психотерапевтом в районной поликлинике, теперь руководит частным медицинским предприятием «Психотерапия плюс».

Из служебной характеристики

— О-о… Да вы, кажись, перебрали, Глеб Егорыч!

Голос доносился откуда-то сверху и звучал то ли с укоризной, то ли с сочувствием, то ли с недоумением, а может — со всеми оттенками сразу.

Я поднял голову и увидел над собой малознакомое небритое лицо. Два года назад, когда мы с Надеждой переехали в новый дом, я, еще до ввоза мебели, обошел квартиры и составил картотеку соседей. Жизнь должна быть систематизирована. Несистематизированная жизнь — одно мучение. Если же все разложить по полочкам, станет удобно и спокойно.

Но этого человека я не узнавал.

В картотеке его определенно не было.

— Не узнаете? — угадав мои мысли, рассмеялся мужчина. — Знаете ли, я вас тоже не сразу узнал. Приличный с виду человек, Высоцкого любит, а лежит тут, извиняюсь, как свин, посреди лестницы.

При упоминании о великом барде я наконец опознал зависшего надо мной гражданина. Татарников Е. В., водитель трамвая, сосед с восьмого этажа, архивная карточка № 87. Я проговорил с ним когда-то целых двенадцать минут, поскольку «номер 87» оказался единственным из жителей подъезда, кто разделял мою глубинную страсть к творчеству Владимира Семеновича.

— Здравствуйте, Евгений Валерьянович! Во-первых, я не свин, потому что свины в хлеву, а я — в своем подъезде, — попытка приподняться окончилась неудачно, ноги абсолютно не хотели выпрямляться, — а во-вторых, вы не в курсе, который час?

— Скоро утро.

— Конкретнее.

— Четыре часа пятьдесят три минуты. Может, вам все-таки помочь добраться до квартиры? Тут совсем немного — всего-то два этажа. Только давайте одолеем их по-быстрому, а то у меня — смена…

Татарников довел меня до двери, зачем-то нажал звонок, хотя я уже нащупал в кармане ключи, и предусмотрительно исчез, пригласив на прощание в гости. Очень уместно — в пять-то утра…

Дверь открылась. Я остался наедине с разбуженной женой.

— Наденька, ты извини… Ты же знаешь, как я тебя…

— Когда-нибудь это должно было случиться, — холодно оборвала супруга и, схватившись рукой за галстук, словно за поводок, потащила меня к зеркалу (я едва сохранил равновесие). — Любуйся!

Собственное отражение меня не впечатлило.

— Пьянству бой, — сказал я, сдвинув брови и стараясь не икать.

— И герл тоже. Кстати, чьим парфюмом ты пропах? Какой отвратительный запах!

— Это запах важного информатора, Наденька. Я не просто так… Я информацию добывал.

— Узнаю, что изменил, — убью. А сейчас — в душ. Потом — в койку. Подъем — в восемь тридцать. В восемь тридцать, ты слышал? Всё!


1

День, когда я впервые в жизни перебрал по части алкоголя, вообще начинался нескладно.

С утра исчезла добрая половина сотрудников агентства.

— Я — за главного, — встретил меня завхоз Скрипка, держа в руке покусанное яблоко. — Обнорский улетел на семинар. В Бишкек. По случаю перевода «Переводчика» на киргизский язык. Говорят, киргизы в восторге. Киргизы только и мечтали, чтоб прочитать живого классика современной русской литературы на своем родном языке.

— Кто остался?

— Я! — Скрипка смачно куснул яблоко. — В строю также Агеева, Каширин, Модестов и Соболин с имеемым репортерским отделом.

На секунду задумавшись, я представил Соболина за этим непристойным занятием. После чего (как всегда, без тени улыбки) произнес:

— Запомните, Алексей Львович: имею здесь всех я. Причем по полной программе. В двенадцать — летучка. Всем быть.

…В отсутствие шефа обязанность вести летучки ложится на меня. Я считал и считаю, что летучки — это мощный инструмент в борьбе за укрепление дисциплины. Обычно я укрепляю дисциплину без повода, но на сей раз причина для сурового разговора имелась. И еще какая причина!

— На имя директора агентства, — начал я, когда все текущие вопросы остались позади, — поступила докладная записка «О пьянстве на рабочем месте». Автором записки являюсь я.

Горностаева из репортерского отдела попыталась хихикнуть, но тотчас же замерла под моим взглядом в испуганной полуусмешке.

— На вашем месте, Валентина Ивановна, я бы сто раз подумал, прежде чем приступить к процессу смехоизвержения, потому что мои ответные и, смею заверить, малоприятные реакции не заставят себя ждать.

1